Константин Симонов - Пять страниц | Текст песни и Перевод на русский

• Тексты песен
• Константин Симонов
• Пять страниц

Pesni.guru - сайт для Гуру

В ленинградской гостинице, в той, где сегодня пишу я,
Между шкафом стенным и гостиничным тусклым трюмо
Я случайно заметил лежавшую там небольшую
Пачку смятых листов - позабытое кем-то письмо.
Без конверта и адреса. Видно, письмо это было
Из числа неотправленных, тех, что кончать ни к чему.
Я читать его стал. Било десять. Одиннадцать било.
Я не просто прочел - я, как путник, прошел то письмо.
Начиналось, как водится, с года, числа, обращенья;
Видно, тот, кто писал, машинально начало тянул,
За какую-то книжку просил у кого-то прощенья...
Пропустив эти строчки, я дальше в письмо заглянул:

Первая страница
Через час с небольшим уезжаю с полярным экспрессом.
Так мы прочно расстались, что даже не страшно писать.
Буду я отправлять, будешь ты получать с интересом,
И знакомым читать, и в корзинку спокойно бросать.
Что ж такое случилось, что больше не можем мы вместе?
Где не так мы сказали, ступили не так и пошли,
И в котором часу, на каком трижды проклятом месте
Мы ошиблись с тобой и поправить уже не смогли?
Если б знать это место, так можно б вернуться, пожалуй,
Но его не найдешь. Да и не было вовсе его!
В нашей жалобной книге не будет записано жалоб:
Как ее ни листай, все равно не прочтешь ничего.
Взять хоть письма мои - я всегда их боялся до смерти.
Разве можно не жечь, разве можно держать их в руках?
Как их вновь ни читай, как их вновь ни сличай и ни мерь ты,
Только новое горе разыщешь на старых листках.
Ты недавно упрямо читала их все по порядку.
В первых письмах писалось, что я без тебя не могу,
В первых письмах моих, толщиною в большую тетрадку,
Мне казалось - по шпалам, не выдержав, я побегу.
Все, что думал и знал, заносил на бумагу сейчас же,
Но на третьей отлучке (себя я на этом ловлю)
В письмах день ото дня по-привычному громче и чаще
Повторяется раньше чуть слышное слово "люблю".
А немного спустя начинаются письма вторые -
Ежедневная почта для любящей нашей жены,
Без особенных клякс и от слез никогда не сырые,
В меру кратки и будничны, в меру длинны и нежны.
В них не все еще гладко, и, если на свет посмотреть их,
Там гостила резинка; но скоро и ей не бывать...
И тогда выступают на сцену последние, третьи,
Третьи, умные письма, - их можешь не жечь и не рвать,
Если трезво взглянуть, - что же, кажется, страшного в этом?
В письмах все хорошо - я пишу по два раза на дню,
Я к тебе обращаюсь за помощью и за советом,
Я тобой дорожу, я тебя безгранично ценю.
Потому что я верю и знаю тебя все короче,
Потому что ты друг, потому что чутка и умна...
Одного только нет, одного не прочтешь между строчек:
Что без всех "потому" ты мне просто, как воздух, нужна.
Ты по письмам моим нашу жизнь прочитать захотела.
Ты дочла до конца, и тебе не терпелось кричать:
Разве нужно ему отдавать было душу и тело,
Чтобы письма такие на пятом году получать?
Ты смолчала тогда. Просто-напросто плача от горя,
По-ребячьи уткнувшись, на старый диван прилегла,
И рыдала молчком, и, заслышав шаги в коридоре,
Наспех спрятала письма в незапертый ящик стола.
Эти письма читать? За плохое бы дело взялись мы, -
Ну зачем нам следить, как менялось "нежны" на "дружны".
Там начало конца, где читаются старые письма,
Где реликвии нам - чтоб о близости вспомнить - нужны.

Вторая страница
Я любил тебя всю, твои губы и руки - отдельно.
Удивляясь не важным, но милым для нас мелочам.
Мы умели дружить и о чем-то совсем не постельном,
Лежа рядом, часами с тобой говорить по ночам.
Это дружба не та, за которой размолвку скрывают.
Это самая первая, самая верная связь.
Это дружба - когда о руках и губах забывают,
Чтоб о самом заветном всю ночь говорить, торопясь.
Год назад для работы пришлось нам поехать на Север,
По старинным церквам, по старинным седым городам.
Шелестел на лугах одуряюще пахнущий клевер,
И дорожная пыль завивалась по нашим следам.
Нам обоим поездка казалась ужасно счастливой;
Мой московский заморыш впервые увидел поля,
И луга, и покосы, и северных речек разливы
И впервые услышал, как черная пахнет земля.
Только здесь ты заметила в звездах все небо ночное,
Красноватые сосны стоят вдоль дорог, как стена...
Почему ты на Север не ездила раньше со мною,
Почему ты на землю привыкла смотреть из окна?
Как-то вышло, что здесь ты, всегда мне дававшая руку,
Ты, с улыбкой умевшая выручить в худший из дней,
Ты, которой я слушался, мой поводырь и порука,
В нашем добром содружестве бывшая вечно сильней,
Здесь, далеко от дома, в поездке, ты вдруг растерялась,
Ты на все удивлялась - на листья, кусты и цветы.
Ты смеялась и пела; все время мне так и казалось,
Что, в ладоши захлопав, как в детстве, запрыгаешь ты.
Вспоминаю закат, переезд через бурную реку.
В мокрой лодке пришлось на колени тебя посадить,
Переправившись в церковь со строгими фресками Грека,
Мы, еще не обсохнув, о них попытались судить.
Со смешным торжеством мы по краскам века узнавали,
Различали святых по суровым носам и усам,
И до самого купола дерзкой рукой доставали,
И спускались обратно по скользким и шатким лесам.
Ты попутчицей доброю сделаться мне пожелала,
Чтоб не портить компании, горькое пиво пила.
Деревянное мясо с весёлой улыбкой..